Научные дискуссии нередко имеют в своей основе идеологическое противостояние или, по выражению Дж.Холтона, приверженность альтернативным основополагающим темам. Авторы рецензируемой книги выделяют по меньшей мере четыре таких темы или стратегии, присущие современному естествознанию: элементаристскую и альтернативную ей системную, структурно–функционалистскую и альтернативную ей эволюционистскую. Но наряду с этими традиционными для естествознания стратегиями на наших глазах формируется принципиально новая стратегия, новая тема – коэволюционная. Коэволюционная стратегия лишь по видимости является продолжением эволюционистской стратегии, в действительности же, по мысли авторов, идея коэволюции может выступить источником совершенно новой парадигмы и новой эпистемологии естествознания, следовательно, в своих предельных основаниях явиться новой философией природы.

Именно установка на идею коэволюции как основополагающий принцип новой натурфилософии и является важнейшей особенностью книги, и авторы постоянно подчеркивают этот момент. Между тем, использование идеи коэволюции природы и общества, природы и человека (идеи, биологической по своему происхождению, но приобретшей в современном мире универсальный характер, статус “коэволюционного императива”, охватывающего в том числе и все стороны духовной жизни человека) позволяет, согласно авторам, выдвинуть не только новые теоретические основания философии природы, но и осуществить переосмысление всего научного знания на основе “натурализованной эпистемологии”, способной преодолеть трудности классической естественнонаучной эпистемологии.

“Философия природы” — учебное пособие, изданное в рамках Программы “Обновление гуманитарного образования в России” и предназначаемое в равной мере и ученым–естествоиспытателям, и гуманитариям, и философам. Во многих отношениях это необычная книга. Прежде всего, это первый в нашей стране учебник по натурфилософии, причем учебник, рассчитанный не только на студентов, но и на зрелых ученых. Новизна материала учебника, несомненная для подавляющего большинства естествоиспытателей, мировоззрение которых складывалось в традициях насмешливого пренебрежения к натурфилософии гегелевского толка, традициях, усвоенных от естествознания XIX века, вызывает определенные трудности для поверхностного и беглого ознакомления с книгой. Эта невозможность легкого прочтения текста усугубляется и крайне сжатым, тезисным изложением истории натурфилософии.

Первая часть книги (“Философия природы — история исследований”), посвященная истории становления философии природы со времен античности вплоть до начала ХХ века, занимает всего чуть более 60 страниц, но включает в себя такой объем материала, что это предполагает от читателя знание основ истории философии вообще. В нескольких кратких главах авторы изложили путь развития философии природы в течение почти трех тысячелетий, зафиксировав ключевые точки этого развития.

Необъяснимый до сих пор феномен одновременного возникновения философии и науки непосредственно связан и с историей натурфилософии. Философия природы возникает как совместное порождение философии и науки; первые ученые и первые философы Древней Греции были, в то же время, и первыми натурфилософами. Тем самым, проблема возникновения натурфилософии, приобретает общефилософское и общенаучное значение, поскольку можно допустить, что именно философия природы могла выступить в качестве terminus medium, обусловившем единовременность возникновения в античности философии и науки.

Прослеживая развитие философии природы, авторы выделяют три важных периода: 1) период первичной дифференциации, наступивший вслед за возникновением натурфилософии, который был связан с формировании в философии элеатов представления о противоположности чувственного и рационального знания; 2) период “неявного существования”, вызванным доминированием философии неоплатонизма, в рамках которой натурфилософия была излишней; 3) период “восстановления статуса” в эпоху Возрождения и расхождение натурфилософии по двум противоположным направлениям: в направлении мистического пантеизма и в направлении формирования новой научной картины мира. Это второе направление совпало (или послужило одной из причин?) с развитием науки Нового времени.

Описание развития натурфилософии в Новое время обнаруживает парадоксальную аналогичность этого процесса, основу которого составляло взаимодействие с естествознанием, плодотворное для него, но истощающее для натурфилософии, с развитием философии природы в античности во взаимодействии ее с античной наукой. Бурное развитие науки, питаемое идеями, развитыми в философии природы, приводит, с одной стороны, к слиянию и растворению натурфилософии в естествознании, но с другой стороны, в результате распространения спекулятивных объяснительных схем, противопоставляет ее естествознанию и ведет к отрицанию и гибели натурфилософии, которую усугубила позитивистская революция в естествознании.

Этим описанием эвтаназии натурфилософии авторы и завершают историю ее развития. Обоснование новой философии природы (этому посвящена вторая часть книги — “Коэволюционная стратегия: принципы и регулятивы”) они осуществляют, базируясь на утверждении существования в современном обществе выраженной потребности именно в такой форме концептуально–понятийной рационализации мировоззрения, которая аналогична форме натурфилософии.

При этом рассматриваются три аспекта обоснования данной потребности: общекультурный, внутринаучный и внутрифилософский. Не только философия, и наука в широком ее понимании (как естествознание, так и социальная и гуманитарная науки) испытывают, по мысли авторов, потребность в создании системы философии природы, но эта потребность заключена и в мироощущении современного человека; сама цивилизация в своем развитии нуждается в обосновании и определении складывающихся социо–природных связей.

Очертив все аспекты потребности в новой системе философии природы, авторы переходят к описанию ее эпистемологического статуса, указывая на связи нравственных (биофилических) аспектов человеческой жизнедеятельности с познавательными аспектами. Хотя они очень кратко останавливаются на обсуждении двух форм “натурализованной эпистемологии” — эволюционной и генетической, — исходя из контекста очевидно, что природно–центрированная эпистемология, неотъемлемыми составными частями которой являются интуиция и эстетическое переживание природы, рассматривается в качестве гносеологического основания будущей “новой парадигмы” биологии и естествознания в целом. Эту новую теорию познания науки будущего предложит ей философия природы.

Поскольку коэволюционная стратегия полагается в качестве исходного пункта философии природы и, в то же время, составляет одно из центральных понятий современной биологии, авторы уделяют особенное внимание описанию гносеологического и теоретико–методологического статуса биологии. Таким образом биология выступает в качестве естественнонаучного базиса философии природы. Но это новая биология, прошедшая определенное внутреннее (“парадигмальное”) развитие и сложившаяся под влиянием сильнейших гуманизационных тенденций последних десятилетий (которые затронули самые основания биологии и заставили говорить о новых принципах, таких, как принципы самоорганизации и аксиологичности).

Тем самым, коэволюционная стратегия выступает в качестве преобразующего фактора в самой биологии, требуя в буквальном смысле новой эволюционной парадигмы. Это, в свою очередь, предполагает формирование новой эпистемологической системы, системы, которая позволяла бы описывать природные и социальные процессы как процессы природно–социальные в глобально–эволюционном контексте, поскольку поставленные на повестку дня проблемы современной науки — не только биологии, но и физики, химии, технических наук — ведут к представлению о биосферном уровне жизнедеятельности человека.

Отдельные главы посвящены анализу концепции коэволюции и ее распространения в социальные и гуманитарные науки (гл. 8), механизмам коэволюционного развития (гл.9), влияния идеи коэволюции на формирование глобально–эволюционистского мировоззрения современной науки и философии (гл. 10), экологического сознания современной цивилизации (гл. 11). Изложение принципов коэволюционной стратегии и внутринаучных, философских и социокультурных регулятивов формирования “коэволюционного стиля мышления” завершается построением основ новой парадигмы цивилизации. Здесь идея коэволюции рассматривается прежде всего как познавательная модель, распространяемая не только на всю науку нашего и начала будущего века, на философию естествознания, преобразующуюся в философию природы, но и составляющая существенную часть мировоззренческой культуры цивилизации, способствующая преобразованию системы ценностей современного мира на новых основаниях — основаниях сотрудничества и ненасилия. Поэтому вся последняя, третья часть учебника (“Коэволюция как новая парадигма цивилизации”) посвящена обсуждению теоретико–познавательных аспектов (как специально–научных, так и общекультурных) идеи коэволюции. В своем роде это гносеологическое обоснование философии природы в современном ее понимании.

Таким образом, исходно ограничивая себя рамками учебного пособия, авторы, тем не менее, заложили основания системы новой натурфилософии, вводя и обосновывая исходную категорию — понятие коэволюции — и рассматривая ее во взаимосвязи с другими научными, философскими категориями, с системой общекультурных понятий. Далее они намечают элементы каркаса (“парадигму”) новой философии природы. Интересным — а в дидактическом отношении чрезвычайно важным — представляется самый метод авторов: построение эпистемологических и теоретико–методологических основ нового раздела философского знания, преподнесенное одновременно в процессе обучения.

В заключение мне хотелось бы отметить символичность помещения рецензии на первый учебник по философии природы в первом номере нашего журнала: философия науки, может быть, вновь обращается к натурфилософии, как к своему когда–то забытому источнику.

Ю.М. Плюснин