Начнем с вопроса о причинности. Позитивистическое учение о причинности, которым пользуется современная наука, имеет в виду только порядок событий во времени: ученый отыскивает ту группу событий, при наличности которой возникает исследуемое им событие. Метафизик интересуется другою стороною причинности, которая выражается в понятии творения, порождения событий. Это – динамистическое понятие причинности. События не сами по себе вспыхивают во времени: всякое событие возникает тогда, когда кто–то или что–то творит его. Эта истина абсолютно очевидна и имеет всеобщее значение.

Кто же является творцом событий? Профессор Московского университета Лопатин (умер в 1920 г.) обратил внимание на то свойство времени, которое он назвал “непрерывною исчезаемостью”. Оно состоит в том, что время ежемгновенно отпадает в прошлое. Так как события имеют временную форму, то содержания их ежемгновенно отпадают в прошлое: следовательно, события не могут творить будущих событий. Носителем творческой силы, порождающей события, может быть только существо сверхвременное. Пространственная форма есть всегда пространственно–временная форма, то есть принадлежит событиям. Отсюда следует, что творец событий есть всегда какое–либо не только сверхвременное, но к тому же и сверхпространственное существо.

В философии сверхвременное и сверхпространственное бытие, творящее свои проявления во времени и пространстве, называется субстанциею; я предпочитаю называть его термином субстанциальный деятель, чтобы подчеркнуть активность его.

Образцом субстанциального деятеля для каждого человека может служить его собственное я. Научившись анализировать свою душевную жизнь и различать содержания ее до такой глубины, чтобы, например, наблюдая свое внимание к звукам музыки, замечать, что акт внимания существует не сам по себе, а творится моим я, мы созерцаем в этом опыте свое я  как не имеющее формы времени и даже придающее временную форму своему акту внимания. Таким образом мы получаем в опыте абсолютно достоверное доказательство сверхвременности нашего я, следовательно, также и доказательство нашего индивидуального личного бессмертия. В этом же опыте мы наблюдаем свое я как  не имеющее никакой пространственной формы.

Временное и пространственное бытие, взятое само по себе, имеет связь только с непосредственно смежными событиями и потому подчинено крайне ограничивающим его условиям. От этих ограничений свободно бытие, стоящее выше времени и пространства. Поясню эту свободу его прежде всего одним особенно наглядным примером. В основе пространственно–временных проявлений всякого электрона находится субстанциальный деятель. Электрон, движущийся вокруг ядра атома по определенной орбите, иногда перескакивает на другую орбиту. Для этого ему не нужно перелетать с одной орбиты на другую: сверхпространственный субстанциальный деятель электрона, совершавший свои акты отталкивания и притяжения на определённой орбите, может прекратить локализацию их на этой орбите и в тот же момент начать локализацию их на другой орбите без передвижения этих процессов по линии, проходящей от одной орбиты к другой.

Благодаря своей сверхвременности субстанциальный деятель, творя временную форму своей жизни, имеет все свое прошлое при себе как сплошное неразрывное целое и способен вспоминать события, пережитые много лет тому назад, не в виде копий, а путем непосредственного созерцания самого этого прошлого, то есть путем направления внимания над пропастью ряда лет прямо на давнишнюю свою жизнь. Такое учение о памяти развил Бергсон в своей книге Материя и память и показал, что мозговые процессы имеют второстепенное значение, служа лишь поводом для направления внимания на то, что практически полезно вспомнить. Поэтому в некоторых исключительных случаях, например, утопая, человек может сразу созерцать все свое прошлое как целое.

Учение о сверхпространственности субстанциальных деятелей освобождает от мысли, что взаимное притяжение или отталкивание должно происходить или путем дальнодействия (actio in distance) или путем близкодействия (путем смежности, например, при толчке): будучи сверхпространственными, субстанциальные деятели могут осуществлять свое действие непосредственно в различных точках пространства.

Субстанциальные деятели как носители творческой силы самостоятельны в своей активности, однако это не значит, что они совершенно обособлены друг от друга. Даже электрон, как и все остальные деятели, производит, например, свои акты отталкивания и притяжения сообразно идеям времени, пространства, сообразно математическим идеям. Эти идеи во всех деятелях не сходны только, а буквально тождественны. Следовательно, все субстанциальные деятели всего мира как носители идей сращены этою стороною своего бытия в одно целое. В этом смысле они единосущны друг другу. Поэтому все они так тесно связаны друг с другом, что все состояния каждого из них существуют не только для него, но и для всех остальных деятелей. Следовательно, каждый деятель живет жизнью целого мира. Весь мир построен так, что все имманентно всему, то есть все существа бессознательно или сознательно имеют при себе жизнь друг друга.

Своеобразие такого влияния субстанциальных деятелей возможно только в том случае, если они не вполне обособлены друг от друга, а находятся в мире как части единого органического целого. В самом деле, как уже установлено выше, все субстанциальные деятели единосущны и потому состояния каждого из них существуют не только для него, но и для всех остальных деятелей: все имманентно всему. Это значит, что субстанциальные деятели, хотя бы бессознательно, воспринимают друг друга. Так именно и понимают связи всех элементов мира философы, утверждающие, что все имманентно всему. Например, Плотин говорит, что вся природа есть единое живое существо, в котором все части связаны друг с другом, как в нашем теле, симпатиею, несмотря на расстояние.

Всякое стремление имеет целью достигнуть чего–либо имеющего для деятеля положительную ценность, то есть достигнуть того, что он переживает как добро или освободиться от чего–либо переживаемого им как зло. Поэтому  необходимо допустить, что деятели чувствуют друг друга как нечто положительно или отрицательно ценное, и внешне это выражается в актах притяжения или отталкивания. Электрон отталкивает другие электроны, но он притягивает протоны. На низших ступенях природы чувства и стремления деятелей бессознательны и так упрощены, что их следует обозначать особым термином: их называют психоидными процессами, а на более высоких ступенях природы они называются психическими процессами.

Поэтому натуралист правильно поступает, отыскивая группу событий, при наличности которых возникает исследуемое событие. Но он ошибается, если думает, что эти условия суть причина события: они в действительности суть только поводы, вовсе не обязывающие деятеля всегда творить данное событие.  Такое учение о свободе поведения всех субстанциальных деятелей, даже электронов, не ведет к отрицанию возможности науки. Субстанциальные деятели, стоящие на очень низкой ступени развития, например, деятели неорганической природы, реагируют на условия окружающей их среды крайне однообразно: электрон отталкивает другие электроны миллион раз, но может случиться, что в миллион первом случае он не совершит этого акта.

Пользуясь учением о сверхвременных и сверхпространственных деятелях как творцах событий, натуралист может объяснить свойства энергетических процессов, не перерабатывая понятия времени и пространства. Он может, вопреки Эйнштейну, признать существование абсолютного времени и евклидовского пространства. О времени можно утверждать, что строение его аналогично строению пространства: как в пространстве есть основные и, кроме того, перспективные пространственные формы, так и во времени существуют основные и перспективные временные формы.

Одна из загадок, над разрешением которой трудится современная физика, состоит в том, что в теории процессов света приходится сочетать учение о волнообразном движении с учением об испускании корпускул. Размышляя о том, как это возможно, следует помнить, что корпускула, передвигающаяся в пространстве, есть система событий (именно процессов отталкивания, создающих непроницаемую частицу) так же, как и волна есть система событий. И те и другие события существуют не самостоятельно, а творятся сверхвременным и сверхпространственным субстанциальным деятелем или группою их.

Учение об эфире выключено в наше время из состава физики, между прочим потому, что эфиру приходится приписывать два резко противоположные свойства: движению небесных тел он не оказывает никакого сопротивления, а скорость распространения в нем света заставляет приписывать ему плотность большую, чем плотность стали. Если признать, что пространственно–временные проявления эфира творятся сверхвременными и сверхпространственными деятелями, то можно утверждать, что эти деятели не препятствуют движению небесных тел и в то же время содействуют распространению световых процессов.

Учение о непосредственном восприятии предметов внешнего мира вовсе не означает, что разработка научного знания есть дело легкое. Чтобы опознать предмет внешнего мира, бессознательно имманентный мне, я должен направить на него, по крайней мере, три следующие интенциональные акта – акт сознания, внимания и различения. Но каждый акт различения дает сведения только о какой–нибудь одной стороне предмета, например, о цвете его, пространственной форме и т.п. Следовательно, наше знание всегда фрагментарно: оно есть только выборка из бесконечно сложной конкретной действительности.

Учение о непосредственном восприятии предметов внешнего мира требует отказа от каузальной теории восприятия, почти общепринятой со времени Галилея, Декарта и Гоббса. Бергсон выработал учение о том, что раздражение наших органов чувств есть не причина восприятия, а только стимул, подстрекающий наше я обратить внимание на сам предмет, задевший наше тело. Необходимо однако при этом в отличие от Бергсона, считавшего научное знание только символической конструкцией нашего рассудка, выработать всесторонний интуитивизм, согласно которому научное знание, опирающееся главным образом на интеллектуальную интуицию (созерцание идеальной стороны мира, например, отношений, математических форм и т.п.), есть знание самой действительности в подлиннике.

Сторонники каузальной теории восприятия, согласно которой весь опыт состоит из субъективных психических состояний наблюдателя, разрабатывают свою теорию опыта в течение трех веков. Они будут отыскивать все новые и новые доводы против учения о непосредственном восприятии предметов внешнего мира. Поэтому сторонникам интуитивизма придется отстаивать свою гносеологию в течение нескольких поколений, но то, что уже сделано в этом направлении, дает надежду на успешность этой работы.

3. См. мою книгу “Свобода воли”. YMCA–Press, Париж, 1927. [Перепечатано в издании: Лосский Н.О. Избранное, М., Правда, 1991].

4. См. статью N. Lossky. “Space, Time and Einstein's Theories”, XI Congres International de Philosophie. Bruxelles, 1953.

5. См., например, книгу Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. [Париж. YMCA–Press, 1956. Перепечатано в сборнике того же названия (М.: Республика, 1995)]